Мне 23 года и живу я в г. Кемерово. Точный срок беременности был определен врачами с некоторыми сомнениями из-за моих не очень регулярных месячных (по ним выходило на 5 недель больше, чем по УЗИ). В последние недели я стала чувствовать себя удивительно бодро и начала выходить "в свет". В 39 недель, например, мы с мужем отправились на дружескую вечеринку с музыкой и танцами до утра, откуда в пять утра мне приспичило отправиться в романтическую прогулку по городу пешком, как в былые времена. Так я и ходила остановок по пять-семь в день до сорока недель, получая от этого громадное, необъяснимое удовольствие.
В понедельник я в очередной раз предстала пред светлы очи врача женской консультации. Она спросила удивленно: "Вы ещё здесь? Может, вам трудно ходить? Что? Сегодня прошли всего две остановки и устали? А зачем вы столько ходите? А боль вы хорошо переносите? Может, вы уже рожаете, но не чувствуете этого пока?" И отправила меня в роддом с диагнозом "крупный плод". Надо сказать, что живот у меня был очень выдающимся. Сама я поправилась только на 12 килограммов и до беременности была худенькой, но бедная моя девочка последний месяц не могла перевернуться, только ногами дрыгала, а кожа на животе натянулась до зеркального блеска (так, что отражались окружающие предметы) и начала местами разрываться до крови.
На следующее утро мы с мужем на маршрутке поехали в больницу. Там я отдыхала от домашних забот целую неделю. Каждый день мне сообщали, что я рожу завтра, и я продолжала гулять по длинным коридорам, слушать лекции о предстоящем и наслаждаться удивительно спокойной, почти домашней обстановкой нашего роддома. Меня окружали кругленькие женщины, с нижнего этажа слышались детские крики - наше долгожданное будущее. Мне кололи витамины, давление было стабильным. В воскресенье (конец 41 недели) выделения стали розовыми, как в книгах по беременности, что предвещало роды через сутки-двое.
Ночью я разбудила соседку по палате громкими стонами. Но сама я ничего не слышала и не чувствовала никаких болей. Вечером, правда, я пожаловалась медсестре, что внизу живота как-то потягивает. Она ответила, что пока не будет регулярных схваток, можно спокойно лежать в палате. Потягивало то через 7 минут, то через 10, и за этими подсчетами я уснула. Наутро соседка вновь рассказала, что я стонала во сне. Но ничего необычного я все еще не ощущала.
Вдруг, в 9 утра, я встала с постели и поняла, что отходят воды! Как я заволновалась! Ведь теперь ничего не остановишь, не отложишь, роды начинаются! Я пошла в душ и как следует намылась. Потом отправилась на пост - сдаваться. В роддоме у врачей любимый вопрос: "Ощущаете ли вы схватки?" У меня любимый ответ: "Откуда я знаю, что такое схватки и их ли я ощущаю?" Я все еще не чувствовала никаких схваток. Воды были слегка желтые, то есть ребенку не хватало кислорода. Мне прокололи плодный пузырь. Это действительно не больно. Потом я быстренько собрала вещи и потопала к лифту.
Меня привели в комнату, где я переоделась в белую больничную рубашку. От волнения я дрожала и, кажется, стала чувствовать какие-то потягивания незначительные. Медсестра уложила меня на кушетку и начала делать клизму. И вот тут-то, во время этой процедуры все внутри меня напряглось, стала нарастать боль. Я добралась до туалетной комнаты и меня вырвало. В течение следующих минут двадцати приступы боли стремительно нарастали, сидеть я не могла, стоять тоже. Кое-как подмылась, меня попросили помыть за собой туалет. Какая там релаксация, какой там массаж и прочие методики, облегчающие боль! Я рожала бесплатно (по родовому сертификату) и могла надеяться только на себя. Но что такое схватки, медленно нарастающие по интенсивности и болезненности, как это описано в книгах, я так и не узнала. Меня ошеломила эта внезапная боль, к которой я оказалась не готова. Через полчаса после клизмы я могла только стоять, пританцовывая и упираясь руками в стену. И кричать. В меня будто вбивали сваю, сверху донизу. Схватки были быстрые, неотвратимые, боль нарастала и убывала, но не исчезала и скоро стала сплошным потоком. Мне было очень стыдно, но я уже была готова на общий наркоз, на кесарево, на что угодно. Никогда еще такой боли я не испытывала. Очень неприятно было то, что ни в какой позе легче не становилось. А тут еще меня криками из другой комнаты подгоняли помыться в душе. Я попыталась наклониться к своему пакету, чтобы достать полотенце+ Но поняла, что наклоняться не могу. Тогда мне оставалось только стоять у стены и кричать. Я помнила только об одном: ребенку нужно дышать. Поэтому я не визжала, а кричала на "А-а!", глубоко вздыхая в перерывах.
Через несколько минут моих криков явилась врач. "Ну-ка, кто это у нас так кричит? Что-то ты так быстро? Давайте ей эпидуралку ставить!" А ведь я мечтала, начитавшись книг и журналов, рожать сама и без анестезии. Меня отвели к анестезиологу, где я должна была сама(!), по ступенькам(!) залезть на высокий стол и согнуться(!), выставив спину. Врачи очень долго убеждали меня согнуться, приводили аргументы, а я им объясняла, что стараюсь, но могла только извиваться от боли. Меня ругали, просили не кричать и кое-как ввели иглу. Врач не гарантировала, что в таких условиях она попала, куда нужно и наркоз подействует, но оказалась профессионалом. Через пару схваток боль ушла, меня отвели в предродовую палату и уложили на кушетку, поставив капельницу. Свет приглушили и оставили дремать. То, что через окошечко за мной наблюдала медсестра из другой комнаты, вселяло спокойствие. Но мне было стыдно за все произошедшее и очень страшно: что будет на потугах, когда действие наркоза кончится?
Пару часов я то проваливалась в сон, то просыпалась. Схватки шли своим чередом, но безболезненно. Меня смотрели на раскрытие, ставили мочевой катетер, но мне было все равно уже, что там со мной делают, - главное, что нет той боли. Рядом постанывала новая роженица, но у нее все было более-менее терпимо, от наркоза она отказывалась, только вздыхала. Говорить мне не хотелось, только закончить начатое и увидеть ребеночка.
Постепенно к телу стала возвращаться чувствительность. Ощущение периодического давления на крестец становилось потихоньку все сильнее и болезненнее, но вполне терпимо. Я даже изобрела способ облегчения ощущений: каждую потугу поднимала ноги, согнутые в коленях к груди и потягивалась всем телом. Медсестра через окошко спрашивала время от времени: "Давит? Тянет? Это хорошо!" И вскоре я почувствовала что-то особое, протянула руку и нащупала близко к выходу головку! Мокрую и покрытую волосами! Никогда не забуду своего счастья в этот момент! Вот он мой ребенок, скоро он будет со мной! Я думала, что осталось несколько минут и пара потуг до рождения моего солнышка. И тут пришла врач и медсестры. Я даже подумала, что справилась бы и сама здесь, в тишине и спокойствии. Пожалела, что они не пришли позже. Как оказалось, не зря пожалела.
Врач обрадовалась, что все идет хорошо и хотела было подождать, пока я рожу здесь, но игла выпала у меня из руки и было решено перевезти меня в родзал. Хорошо, хоть меня не заставили идти самой, перевезли на каталке. Родзал - это большая, белая комната. Других рожениц там не было. Я оказалась в подавляющей обстановке комнаты, обставленной как операционная (мне в детстве в подобной делали операции на глазах). И испугалась. Налаженный ход потуг был прерван во время "переезда". Меня положили на стол и начали давать инструкции, как тужиться. Лежа было очень неудобно это делать, ноги так сгибать, как я сама делала до этого, не давали. Инструкции были сложны, как будто меня учили управлять самолетом. Я-то думала, что все будет естественно и природа сама подскажет мне, что делать. Но тут было не до прислушивания к своему телу и его потребностям - меня громко, в четыре рта учили, что нужно ноги поставить на подставки, руками держаться за поручни и, прижимаясь к столу спиной, тужиться в живот. Мне же было не видно, куда там что ставить (у меня близорукость средней степени) и инстинктивно хотелось принять вертикальное положение. В итоге ничего не получалось. 20 минут, 30 минут. На меня кричали уже пятеро врачей и сестер, объясняли, что я убиваю ребенка тем, что "не стараюсь", что ему нечем дышать, что головка то показывается, то исчезает и тут дело пяти минут. Я говорила им, что все понимаю, я искренне пыталась сделать все возможное, теряла сознание, просила помочь мне. Этот кошмар продолжался 50 минут! Мне не было больно, мне было тяжело и безумно страшно, но было не до проявления эмоций - главное, родить! В конце концов, пришла шестой по счету врач, легла мне на живот и выдавливала ребенка, пока он не родился. Это было больно. Сразу почувствовала пустоту внутри, ребенка унесли. Он молчал.
Мне сказали, что родилась девочка. Врач показывала мне дочины какашки и говорила: "Ты посмотри, как намучила ребенка! Он обкакался у тебя от натуги!" Я не стала объяснять ей, что все равно ничего почти не вижу без очков. Я смотрела только в сторону той комнаты, куда унесли мою дочь. Наконец, я услышала крик! Это был басовитый долгий вопль, и я была счастлива! Позже узнала, что дочь оценили в 3 балла, через 10 минут в 7 баллов. Ее пришлось реанимировать. Врачи из другой комнаты бурчали: "Испортила ребенка! Такому 9 баллов можно было ставить: крупный, здоровый!" Я потребовала показать мне дочь и приложить к моей груди. На что мне ответили, что, во-первых, у них на это нет специального человека (то есть я должна была это оплатить особо), во-вторых, она очень слаба. Мне поднесли Миру, завернутую в пеленки, потыкали ею 3 раза мне в грудь секунд пять и, поскольку она не успела даже ничего понять, унесли со словами: "Видите, она слишком слаба для этого!" До этого мне показали ее еще голенькую тоже секунд на десять. Я успела взглянуть на нее и протянуть руку к ее махонькой ручке. И она схватила мой палец! Я поняла, что она будет жить и всё будет хорошо!
Тем временем медперсонал продолжал обсуждать меня из-за стенки: "Она даже не обрадовалась ребенку, не заплакала!" Я подумала, что плакать перед ними не собираюсь, тем более что, слава Богу, дочь жива.
Врач ждала потуг, но их не было. "Неужели и здесь проблемы?" - сказала она и нажала мне на живот. Но все оказалось нормально. Потом она зашивала меня и спрашивала о том, как это может быть, что у меня срок 46 недель по месячным, какое имя я дам ребенку и т. п.
Миру унесли, все стали уходить. Последняя медсестра сообщила мне, что я должна остаться лежать здесь два часа. Она накрыла меня простыней с головой, оставив голыми ноги, и собралась уходить. Мне чуть еще хуже не стало от того, что меня, как труп, накрывают. Откинув простыню с лица, я попросила воды и укрыть мои ноги (я уже дрожала от холода). Воду я взяла с собой в предродовую, так как это разрешено, но из-за болей и наркоза не пила уже 7 часов. Но воды я так и не допросилась. И последующие два часа показались мне самым тяжелым испытанием в этот день. Лежать было неудобно на жестком столе, сменить позу не разрешалось. А тяжелее всего - одиночество. Никого не было, голосов даже ничьих не было слышно. Я лежала в огромном белом зале, за окном пурга все не утихала. Сколько-то времени я забывалась во сне. Под конец пребывания там я пересохшими губами начала громко жаловаться кому-то и рассказывать, как мне плохо. Рассказывала про Мирочку, плакала навзрыд+
За мной пришли. Переложили на каталку, повезли к лифту, на другой этаж. Затем, ударяя каталку об углы, что болезненно отдавалось в моем животе, привезли в какой-то темный коридор и оставили. Все это молча. А у меня не было сил говорить. Затем кинули мою сумку мне на ноги. Минут десять я собиралась с силами, чтобы присесть и найти бутылку с водой. Затем полежала и вновь присела взять шоколадку пожевать. Еще через десять минут нашла телефон, чтобы позвонить мужу и рассказать, что меня после родов оставили лежать в коридоре и чтобы он приехал устраивать здесь скандал. И тут-то я услышала: "А почему она здесь лежит?" Медсестры вспомнили обо мне и отвезли, наконец, в палату.
Таково чудо рождения в роддоме г. Кемерово.
Кстати, дочка моя родилась с весом 4150 г, рост - 56 см. Может, поэтому так тяжело мне досталась. С ней все в порядке и мы очень ее любим!