Когда речь заходит об образовании наших детей, мы моментально забываем, что нас самих, таких интеллигентных, оригинальных, многоплановых и тонких людей выпустила в жизнь советская школа разной степени обычности. И стремимся подыскать что–то эдакое, с индивидуальным подходом, необычной программой и учителями–гениями. Наверное, это правильно — раз есть выбор, глупо им не воспользоваться. Только как его осуществить?

    Систематизировать все разнообразие школ не представляется возможным. Давайте просто проследим за судьбой отдельно взятого мальчика Пети, родители которого мечтали, чтобы он не зря проторчал одиннадцать лет за партой. И по здравом размышлении пришли к выводу, что едва ли это удовольствие окажется бесплатным.

    Для ясности бегло познакомимся с семьей. Маша (мама) — врач. Илья (папа) — программист. Семью можно смело отнести к среднему классу, если считать, что таковой существует. Всеми проблемами со школой занимается Маша. Со своей стороны Илья высказал единственное пожелание: школа не должна принадлежать ни к одной ортодоксальной системе, как религиозной, так и педагогической, т.к. это, на его взгляд, требует подстройки всей семьи во избежание психологического конфликта с ребенком. А он, Илья, не желает ни подо что подстраиваться, у него и так все в порядке. Его можно понять.

    В результате беглого изучения предложений на рынке платного образования выяснилось, что школы бывают для родителей и для детей. Принципиальное отличие состоит в том, за что, собственно, платятся деньги: за то, чтобы ребенок был занят целый день и получал хорошие отметки, или за знания и воспитание, которые хорошими отметками иногда могут и не сопровождаться. Так как Петины родители собирались общаться с ребенком, а не с его дневником, они, естественно, выбрали второй вариант, тем более, что и публика в этих школах была явно предпочтительней.

    Поиск в этом направлении привел в расположенную неподалеку обычную школу, имеющую платные классы, что означало изучение двух иностранных языков и неопределенного, но привлекательного предмета «логика». Кроме того, можно было надеяться на гуманное отношение к ребенку, да и учительница начальных классов имела репутацию педагога, «у которого все мечтают поучить детей». Ну и стоило все вместе совсем не дорого.

Первый опыт

    Все шло прекрасно. Класс подобрался удивительно приятный — среди родителей преобладали весьма приличного вида люди, дети одевались в разного вида джинсики и свитера, на джипах подвозили всего двоих, а пакетик сока давали из дома каждому. Но, увы, через некоторое время выяснилось, что все это не имеет никакого значения, т.к. дети просто не способны общаться между собой. Не до того им. Объем информации, получаемой на уроках, и объем домашних заданий вводили учеников и родителей в состояние мозговой забастовки.

    Что может чувствовать первоклашка, которому задали три задачи и по полтора листа прописей на каждом языке, не считая того, что надо прочитать по чтению и скрутить из бумаги по логике? А что будет на другой день чувствовать родитель, когда ребенок принесет по математике трояк только за то, что вместо четырех клеточек от края листа до слова «Задача» он пропустил пять? А если родитель сам считал эти клеточки?

    К концу второй четверти «педагогу с репутацией» удалось научить детей складывать и вычитать в уме двузначные числа в пределах ста. Понятно, что дети делали это довольно медленно. Но что поразительно — так же медленно они стали складывать и вычитать в пределах десяти! Получается, если раньше ребенок уверенно знал, что 5 – 2 = 3, то теперь это действие было сложным подсчетом. Кроме того, к концу дня у большинства детей начинали трястись руки. А Маша тряслась целиком.

    Короче говоря, получив на каникулы задание «писать в день по два листа прописей и читать не менее двух часов в день», Петя попытался удрать на Северный полюс, но был пойман, успокоен, зацелован и заверен, что детство не кончилось, что даже школьник имеет право посмотреть мультики и покататься на роликах, и что вообще–то учеба — это не только умение красиво оформлять тетрадку, но и кое–что приятное.

    По тревоге были подняты знакомые и родственники, подробному изучению подвергнуты все рекламные газеты. Маша ловила себя на желании спрашивать у каждого встречного ребенка: «А ты где учишься?». И не зря — Петю удалось отправить в крошечную частную школу, умилявшую своей «домашностью».

Необычная школа, обычные дети

    В классе было всего трое детей, уроки плавно перетекали один в другой практически без перемен, да они и не были нужны — занятия проводились в свободной форме. Ученики спрашивали, учитель объяснял, отметки не ставились, домашние задания выполнялись там же, «продленка» была естественным продолжением занятий, обстановка расслабляла и затягивала. Несмотря на то, что школа была скорее гуманитарной, т.е. большая часть времени отводилась лингвистике, языкознанию, изучению «по чуть–чуть» иностранных языков, чтобы дать детям почувствовать, насколько разными бывают языки и т.д., Петя почувствовал явную тягу к физике и радиотехнике и с большим интересом проводил время в лаборатории.

    Казалось, гармония достигнута. Маша смогла вернуться на работу. Ребенок познавал мир, при этом сохраняя здоровый цвет лица и бодрое состояние духа. Правда, состояние духа иной раз вызывало сомнения, а цвет лица изредка частично менялся (например, пространство вокруг левого глаза нет–нет да и принимало сине–лиловый отлив и подозрительно напоминало фингал), но Петя, будучи ребенком самостоятельным, говорил, что это его дело. А родители, будучи людьми ответственными, давали ребенку возможность самому решать свои проблемы. Так прошло около трех лет.

    Все рухнуло буквально за неделю. Петя приполз домой, отлупленный по полной программе. Неожиданно стало понятно, что трое детей в классе — это иногда слишком мало, чтобы ребенок, особенно пришедший позже остальных, мог обрести друга. И в то же время этого достаточно, чтобы в школе нашелся придурок, любящий помахать кулаками. И, как ни странно, слишком много, чтобы ситуация попадала под контроль учителей. А может быть, концепция школы предполагала саморегуляцию? Впрочем, сам Петя вовсе не считал, что произошло что–то выдающееся, однако среди родителей и родственников начали бродить сомнения и была проведена ревизия интеллектуального багажа ребенка. Тем более, что с тех пор, как уроки начали приготовляться на продленке, а на родительских собраниях ребенок характеризовался как «умненький», дома его образованием практически не занимались, скорее просто общались по–дружески, так, о том, о сем, как это принято в продвинутых семьях.

    Результаты следующие: Петя не умеет писать прописью, несмотря на то, что перешел в 4–й класс (это выяснила библиотекарша при заполнении абонемента, а присутствовавшая бабушка сделала вид, что ребенок не с ней); понятия не имеет о существовании спорта вообще (это случайно выяснила Машина подруга). Мнения разделились — было абсолютно непонятно, является ли это результатом «воспитания детей без телевизора» или пребывания мальчика в неправильной школе без уроков физкультуры. Кроме того оказалось, что ребенок абсолютно не способен самостоятельно добывать информацию, усваивает только то, что ему рассказывают, читать же может только художественную литературу (однозначно — результат почти индивидуального обучения). Тут бабушки и дедушки закричали: «КАРАУЛ!!!», и, не вняв Машиным мольбам и молчаливому Петиному сопротивлению, решительно отвели ребенка на собеседование в следующую школу.

За что мы все–таки платим?

    Несмотря на кажущуюся Петину отсталость и его явное раздражение (На вопрос завуча новой школы «И в какой класс ты, мальчик, хочешь к нам поступить?» мальчик сурово ответил: «В первый!»), а также на невероятную крутизну школы (даже стоила она в 4 раза дороже, чем предыдущая), наш юный гений был принят в 4–й класс без проблем, даже с некоторой радостью и удивлением — «милый ребенок, такое неординарное мышление, широкие познания, пожалуй, слишком впечатлительный, на него что, ни разу учитель строго не смотрел?» — но с одним лишь условием: чтобы французский язык был подтянут до соответствующего уровня.

    Примерно через полгода обучения в новой школе выяснилось, что школьникам делают плановые прививки. Маша, несмотря на профессию врача–педиатра, имела к прививкам экзистенциальное отвращение, и ей не составило труда написать фиктивные справки ребенку при поступлении в школу. Но возникли проблемы с контролем за теми прививками, которые в школе делали всем подряд. При выяснении отношений со школьной медсестрой и завучем она немедленно превратилась в «мамашу», которая «похоже, не понимает, какую ответственность на себя берет». Все было бы ничего, если бы она не выкладывала ежемесячно по $400 за обучение ребенка в этой вполне обычной школе и не считала, что за эти деньги может рассчитывать хотя бы на более–менее нормальное отношение, раз уж ребенка не балуют авторскими методиками... Примерно в то же время Пете пришлось трижды переписывать сказку, которую ему задали на уроке литературы, т.к., по мнению литераторши, сказка его всякий раз получалась недостаточно доброй. Петя же в этот момент увлекался чтением Желязны, поэтому вообще испытывал некоторые трудности со сказками. В семье возникло подозрение, что эта школа — тоже не предел мечтаний. С другой стороны нельзя не отметить, что Петя начал читать учебники, удовлетворять свое любопытство посредством энциклопедий и вообще, кажется, осознал, что называется «процессом обучения». По крайней мере теперь далеко не каждое резкое замечание взрослого повергало его в шок, а про некоторых учителей он теперь мог легко сказать «эта кляча», то есть становился вполне нормальным школьником. Кроме того, у него впервые появились приятели не из числа детей родительских знакомых.

    Но настал день, когда в семье начались финансовые трудности. Сначала было обидно. Потом стало понятно, что нет худа без добра — Машина сотрудница нашла «потрясающее место».

Счастье есть!

    И вот, вместе со своим новым приятелем (чтобы не слишком травмировать ребенка) Петя был протестирован, проверен, прощупан и одобрен в очередной школе. Надо сказать, что, если и доступно совершенство, то это было именно оно. Школа на государственном финансировании, но небольшие деньги с родителей, конечно, берут. Но разве это была школа? Лицей, все было в ней прекрасно! Не в последнюю очередь этому способствовал строжайший отбор детей. Интеллигентная, творческая обстановка, три языка — английский, французский, латынь, своя программа по литературе и русскому языку, театральная студия не только на уровне спектаклей, но и с изучением драмы и художественной речи, увлеченные учителя, вдохновенные ученики. Ощущение общего дела, общей идеи, общего подъема владело каждым. И каждый был неповторим и удивителен. Несмотря на довольно высокую нагрузку, Петя несся в школу с радостью, вся жизнь его была там.

    В эйфории от такой находки Маша сначала не обращала внимания на некоторые тонкости, но потом постепенно стала замечать (видимо, сыграли роль нервозность и подозрительность, заработанные предыдущим опытом), что в программе нет сбалансированности, при большом объеме информации, высокой, казалось бы, нагрузке, детей практически не контролируют, не проверяют домашние задания, чем многие ученики прекрасно пользуются. Дисциплина практически поддерживается только за счет того, что классы состоят из очень хороших детей. Что будет с этими детьми потом? Сын — гуманитарий… Юрист? Едва ли. Для этого надо иметь упертость, здесь этому не учат… А если в театральное? В памяти потоком пронеслись лица странноватых знакомых… Учась в институте, Маша общалась с толпой выпускников одной очень гуманитарной школы с помешательством на театре. Из выпуска в 40 человек 30 поступали в театральное. 29 — безуспешно. Девушки легко забывали о провале и шли в первый попавшийся вуз. Почти половина юношей поступала снова и снова. Визитной карточкой этих мужчин можно было считать трагический взгляд и трепетное уважение к падшим женщинам. Многие спились. Ребенка надо спасать! Слава богу, дома он от компьютера не отходит, значит, к технике неравнодушен.

    Вероятно, Машины опасения разделяли и другие родители. К концу восьмого класса после любого родительского собрания, выйдя за порог школы, горстка взрослых стыдливо начинала обсуждать, кто куда хотел бы отправить на дальнейшее обучение «своего». Маша примкнула к толпе отщепенцев. Хотя у нее и было чувство, что Петя будет против.

    Петя не слишком возражал. Видимо, у него сформировалась некоторая обреченность в отношении школ. Вопреки Машиным ожиданиям, он без подготовки легко сдал экзамены в технический лицей, чем вызвал у нее острейший приступ стыда, т.к. продемонстрировал, что учили его на порядок лучше, чем ей казалось, и, вполне вероятно, он так же легко мог поступить в институт, не меняя лишний раз школу. Но что сделано, то сделано.

Ладно скроен, крепко слеплен

    Видимо, последние три года Петя проведет здесь, в отличном техническом лицее. Лицей на базе ВМК прекрасно оснащен. Кроме основных предметов работает множество факультативов, из которых как минимум два учащиеся обязаны посещать. Четыре компьютерных класса и неограниченный доступ в Интернет способны привязать любого мальчишку. Среди одноклассников попадаются довольно забавные персонажи, излишней рафинированностью место не страдает, но это — реальная гарантия поступления в вуз и подготовка к жизни за стенами лицея. То, что нужно старшекласснику, не правда ли?

А жаль, ведь есть еще так много разных школ, гимназий и лицеев… Но мы же не хотим, чтобы Петя стал полным психом, а частые переводы ребенка из школы в школу, как говорят, чрезвычайно вредны.

 

ЧТО НЕ ЗНАЛИ РОДИТЕЛИ,
когда были детьми.

  •     Учитывая, что многократные переводы из школы в школу крайне вредны для психики ребенка, имеет смысл постараться предотвратить неожиданности, которые могут к таким переводам привести.

  •     Обязательно проверьте лицензию и договор на аренду помещения, чтобы через год не оказалось, что школа переезжает в неведомые дали.

  •     Убедитесь, что ребенок готов к обучению в обычной школе и не требует сугубо индивидуального подхода. Если это не так, ищите школу, где такой подход ребенку будет обеспечен.

  •     Обратите внимание на родителей учеников школы. Желательно, чтобы они соответствовали привычной для вас социальной среде. Для ребенка одинаково вредно быть как самым умным или богатым в классе, так и самым бедным или глупым. В любом случае только врожденная сила характера может спасти ребенка от положения изгоя, и, если вы не уверены в этой силе, не травмируйте детскую психику.

  •     Ознакомьтесь с программой обучения в первом классе. Оцените ее с точки зрения насыщенности, или, наоборот, примитивности для вашего ребенка. Постарайтесь выяснить примерный объем домашних заданий, необходимую степень родительского участия в их выполнении.

  •     Если ребенок серьезно занимается спортом, музыкой или еще чем–то, что требует времени и сил, то выясните, возможно ли совмещение занятий со школой. Иногда программа первых классов настолько насыщена,что дети едва успевают справиться с домашними заданиями, не говоря уж о дополнительных нагрузках. Заранее продумайте, как вы поступите, если окажется, что совмещение невозможно. Аналогичная ситуация возникнет, если ребенок страдает какими–либо хроническими заболеваниями.

  •     Поговорите с родителями учеников выбранной школы. Узнайте, какие в школе традиции и порядки, делается ли упор на обучение или на внеклассную работу. Каких детей считают хорошими, а каких недолюбливают. Постарайтесь ощутить атмосферу школы. Главное — опросить как можно больше родителей. Постоянно имейте в виду, что то, что хорошо для них, может быть плохо для вас, поэтому информацию желательно получать в виде фактов, а не характеристик «хорошо» — «плохо».

  •     Узнайте, каков процент поступления в вузы выпускников данной школы. В какие именно вузы они предпочитают поступать.

  •     Решите для себя, за что вы готовы платить деньги и сколько. Школьные завтраки, оснащение кабинетов, дополнительные предметы, авторские методики педагогов, охрана — все это вполне реально продемонстрировать. Проясните все финансовые вопросы со школьной администрацией. Если ваш ребенок поступает в школу на таких условиях, что задавать вопросы администрации неловко, то опять же придется прибегнуть к сбору информации от родителей.

  •     Не готовьте ребенка к тому, что первая учительница — главный человек в его жизни, что она лучше всех, добрая и мудрая. Неизвестно, как сложатся их отношения, а разочарования очень подавляют детей. С другой стороны, не стоит обсуждать ее при ребенке. Желательно, чтобы настрой будущего первоклассника был доброжелательным, но без лишних эмоций. Это увеличит вероятность того, что учительница отнесется к нему так же. А что еще надо?